Неточные совпадения
—
Прислала мне Тося парня, студент одесского университета, юрист, исключен
с третьего курса за невзнос платы. Работал в порту грузчиком, купорил бутылки на пивном
заводе, рыбу ловил под Очаковом. Умница, весельчак. Я его секретарем своим сделал.
Райский
с удивлением глядел, особенно когда они
пришли в контору на
заводе и когда
с полсотни рабочих ввалились в комнату,
с просьбами, объяснениями обступили Тушина.
— Прежде, когда я не был в личном знакомстве
с вами, — сказал Бьюмонт, — я хотел кончить дело сам. Теперь это неловко, потому что мы так хорошо знакомы. Чтобы не могло возникнуть потом никаких недоразумений, я писал об этом фирме, то есть о том, что я во время торговых переговоров познакомился
с управляющим, у которого почти весь капитал в акциях
завода, я требовал, чтобы фирма
прислала кого-нибудь заключить вместо меня это дело, и вот, как видите, приедет мистер Лотер.
Нужно было ехать через Балчуговский
завод; Кишкин повернул лошадь объездом, чтобы оставить в стороне господский дом. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему
с неба. Он так верил теперь в свое дело, точно оно уже было совершившимся фактом. А главное, как приметы-то все сошлись: оба несчастные, оба не знают, куда голову приклонить. Да тут золото само полезет. И как это раньше ему Кожин не
пришел на ум?.. Ну, да все к лучшему. Оставалось уломать Ястребова.
На пожарище Марья столкнулась носом к носу
с Ермошкой, который нарочно
пришел из Балчуговского
завода, чтобы посмотреть на пожарище и на сгоревшую старуху…
Ермошка любил, когда его ругали, а чтобы потешиться, подстегнул лошадь веселых родственников, и они чуть не свалились вместе
с седлом. Этот маленький эпизод несколько освежил их, и они опять запели во все горло про сибирского генерала. Только подъезжая к Балчуговскому
заводу, Яша начал
приходить в себя: хмель сразу вышибло. Он все чаще и чаще стал пробовать свой затылок…
В толпе показался Мыльников, который нарочно
пришел из Балчуговского
завода пешком, чтобы посмотреть, как будет все дело. Обратно он ехал вместе
с Ермошкой.
Терешка махнул рукой, повернулся на каблуках и побрел к стойке.
С ним
пришел в кабак степенный, седобородый старик туляк Деян, известный по всему
заводу под названием Поперешного, — он всегда шел поперек миру и теперь высматривал кругом, к чему бы «почипляться». Завидев Тита Горбатого, Деян поздоровался
с ним и, мотнув головой на галдевшего Терешку, проговорил...
— Лука Назарыч, вы напрасно так себя обеспокоиваете, — докладывал письмоводитель Овсянников, этот непременный член всех заводских заседаний. — Рабочие сами придут-с и еще нам же поклонятся… Пусть теперь порадуются, а там мы свое-с наверстаем. Вон в Кукарских
заводах какую уставную грамоту составили: отдай все…
Скоро мы перестали нуждаться в предбаннике: мать Людмилы нашла работу у скорняка и
с утра уходила из дому, сестренка училась в школе, брат работал на
заводе изразцов. В ненастные дни я
приходил к девочке, помогая ей стряпать, убирать комнату и кухню, она смеялась...
— Вот, вот, Татьяна Власьевна… Вместо того чтобы
прийти к вам или вас к себе позвать да все и обсудить заодно, они все стороной ладят обойти, да еще невесток-то ваших расстраивают. А вы то подумайте, разве наши-то ребята бросовые какие? Ежели бы и в самом деле грех какой вышел, ну по глупости там или по малодушию, так Агнее-то Герасимовне
с Матреной Ильиничной не кричать бы на весь Белоглинский
завод, а покрыть бы слухи да
с вами бы беду и поправить.
Так, приезжал какой-то смышленый немец, предлагавший Гордею Евстратычу открыть в Белоглинском
заводе заведение искусственных минеральных вод; потом
пришел пешком изобретатель новых огнегасителей, суливший золотые горы; затем явилась некоторая дама заграничного типа
с проектом открыть ссудную кассу и т. д., и т. д.
Сила Андроныч был дома и
с любопытством рассматривал гостя, который был известен в Белоглинском
заводе под именем Пашки Косякова, или просто «ратник»; старик слышал кое-что о семейной жизни Нюши и крепко недолюбливал его, но человек
пришел в гости — не гнать же его в шею. Косяков посидел, поговорил, а потом на прощанье усиленно просил пожаловать в гости к себе.
Тут было не до больницы, притом штанина располосана до голого тела… Все бы благополучно, да приказчик из Муранова трактира скажет, что я рабочий
с сорокинского
завода. И
придет полиция разыскивать. Думаю: «Нет, бежать!..»
В августе Андрей Ефимыч получил от городского головы письмо
с просьбой пожаловать по очень важному делу.
Придя в назначенное время в управу, Андрей Ефимыч застал там воинского начальника, штатного смотрителя уездного училища, члена управы, Хоботова и еще какого-то полного белокурого господина, которого представили ему как доктора. Этот доктор,
с польскою, трудно выговариваемою фамилией, жил в тридцати верстах от города, на конском
заводе, и был теперь в городе проездом.
— Ну, это ваше дело, а я не судья монастырские дела разбирать. Без того мне хлопот
с вашим монастырем повыше усов… А я тебе вот что скажу, Арефа: отдохнешь денек-другой на подворье, да подобру-поздорову и отправляйся на Баламутские
заводы… Прямо к Гарусову приедешь и скажешь, што я тебя
прислал, а я
с ним сошлюсь при случае…
В селе говорят про Аксинью, что она забрала большую силу; и правда, когда она утром едет к себе на
завод,
с наивной улыбкой, красивая, счастливая, и когда потом распоряжается на
заводе, то чувствуется в ней большая сила. Ее все боятся и дома, и в селе, и на
заводе. Когда она
приходит на почту, то начальник почтового отделения вскакивает и говорит ей...
К ночи
пришёл домой и сказал Михайле, что мне надо пожить
с ними до поры, пока я не узнаю их веру, и чтобы дядя Пётр поискал мне работы на
заводе.
— Вы сударыня, погромче… — тихо сказал Чаликов. — Господин Пименов, когда
приходят по вечерам
с завода, бывают туги на ухо.
Пришли с поздравлением служащие на
заводе, человек двадцать.
Послышался звонок. Это были священники из своего прихода; их всегда принимали в благородной половине, то есть наверху. Вслед за попами
пришли с визитом директор
завода Назарыч и фабричный доктор, потом Мишенька доложил об инспекторе народных училищ. Прием визитеров начался.
Очевидно, он
пришел теперь прямо
с завода: лицо у него было смуглое от копоти, и одна щека около носа запачкана сажей.
Анна Акимовна знала, что на
заводе ему нечего делать, но отказать ему не могла: не хватало мужества, да и привыкла к нему. Он называл себя ее юрисконсультом, а свое жалованье, за которым он
присылал аккуратно каждое первое число, — суровою прозой. Анне Акимовне было известно, что когда после смерти отца продавали ее лес на шпалы, то Лысевич нажил на этой продаже больше пятнадцати тысяч и поделился
с Назарычем. Узнавши об этом обмане, Анна Акимовна горько заплакала, но потом привыкла.
— Тятеньки, — говорит, — у меня совсем и в
заводе не было, а маменька померла, а сапоги
прислал целовальник из орловского кабака, возле которого Мамашкин до своего рекрутства калачи продавал. Но сапоги были важнейшие: на двойных передах и
с поднарядом.
Пропотей. Вроде этого. Хоша бояться мне как будто нечего, я — битый козырь, на мне уж не сыграешь, они — хотят сыграть. Вот я к тебе… к вам
пришёл. (Донату.) Меня сейчас очень привлекаете вы доверчивостью вашей к людям. Я на кирпичном
заводе два раза беседу вашу слышал. И вас, товарищ, слышал на мельнице Троерукова, на суконной у Достигаева, в городском аду. Замечательно внятно говорите
с народом. Ну, и господ слушал…
Сам по себе факт был очень прост, хотя и печален: рабочие
с пригородного
завода, уже три недели бастовавшие, всею своею массою в несколько тысяч человек,
с женами, стариками и детьми,
пришли к нему
с требованиями, которых он, как губернатор, осуществить не мог, и повели себя крайне вызывающе и дерзко: кричали, оскорбляли должностных лиц, а одна женщина, имевшая вид сумасшедшей, дернула его самого за рукав
с такой силой, что лопнул шов у плеча.
Это слово произошло оттого, что первые раскольники, поселившиеся на Урале (в дачах Демидовских
заводов) в первых годах XVIII века,
пришли с Керженца.] он.
Из Питера,
с завода, где работал Порфирий Прохоров,
пришло нацарапанное каракулями письмо.
Через неделю
пришло письмо
с завода с бумагою за печатью и
с деньгами. В бумаге говорилось о том, что малолетняя Авдотья Прохорова, усердными хлопотами заводского начальства, принята в приют как круглая сирота и дочь погибшего при исполнении своих обязанностей рабочего, и прилагаемые деньги посылались Дуне на дорогу.
После обеда
пришел в гости слесарь электрического
завода Иван Карлович Лестман; это был эстонец громадного роста и широкоплечий,
с скуластым лицом и белесою бородкою, очень застенчивый и молчаливый. Он благоговел перед Андреем Ивановичем.